Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "U"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 81кб.
Часть текста: Оглянувшись в последний раз на хмурую гору со старым городком, шоссе пропадало за лесом. При комнате был дрянной балкончик, выходивший на соседний огород. Там стоял снятый с осей вагон старой марбургской конки, превращенный в курятник. Комнату сдавала старушка чиновница. Она жила вдвоем с дочерью на тощую вдовью пенсию. Мать и дочь были на одно лицо. Как бывает всегда с женщинами, пораженными базедовой болезнью, они перехватывали мой взгляд, воровски устремленный на их воротнички. В эти мгновенья мне воображались детские воздушные шары, собранные к кончику ухом и натуго перевязанные. Может быть, они об этом догадывались. Их глазами, из которых хотелось выпустить немного воздуху, положив им ладонь на горло, смотрел в мир старый прусский пиетизм. Однако для данной части Германии этот тип был не характерен. Здесь господствовал другой, среднегерманский, и даже в природу закрадывались первые подозренья о юге и западе, о существовании Швейцарии и Франции. И было очень кстати перед лицом ее лиственных догадок, зеленевших в окне, перелистывать французские томы Лейбница и Декарта. За полями, подступавшими к мудреному птичнику, виднелась деревня Окерсгаузен. Это было длинное становище длинных риг, длинных телег и здоровенных першеронов. Оттуда вдоль по горизонту тащилась другая дорога. По вступлении в город она скрещивалась Barfusserstrasse. Босомыгами же в средние века звали монахов францисканцев. Вероятно, по ней именно каждый год приходила сюда зима. Потому что, глядя в ту сторону с балкона, можно было представить себе много подходящего. Ганса Сакса. Тридцатилетнюю войну. Сонную, а не волнующую природу исторического бедствия, когда оно измеряется десятилетьями, а не часами. Зимы, зимы, зимы, и потом, по прошествии...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: 14 апреля 1899 года приехал в Москву и пришел в мастерскую Пастернака молодой, еще мало кому известный немецкий поэт Райнер Мария Рильке. Он привез письма от общих знакомых из Мюнхена и просил познакомить его с Толстым. Это легко было сделать, потому что Толстой был в Москве. Рильке воспринял Россию как поэтическую страну "вещих снов и патриархальных устоев". Вернувшись в Германию, он стал учить русский язык, читать Лермонтова, Толстого и Достоевского, переводить Чехова, сперва "Чайку", потом "Дядю Ваню" и просил прислать ему книги. "Хотел сейчас же исполнить вашу просьбу по поводу "Чайки" и "Дяди Вани" Чехова, но, к сожалению, нигде нельзя достать ни одного экземпляра, - отвечал Леонид Пастернак 12 марта 1900 года. - ...Я просил друга и приятеля Чехова - художника Левитана достать мне "Чайку" и "Дядю Ваню", и он написал об этом Чехову". Через год 26 апреля Рильке и Лу Андреас Саломе снова приехали в Москву, а 17 мая отправились в путешествие по России. Первой их целью была Ясная Поляна. Тем же поездом Пастернаки ехали в Одессу и встретились с ними на платформе Курского вокзала. Оказалось, что ехавшие не предупредили Толстого и не знали, застанут ли его. "В поезде мы встретились с проф. Пастернаком, ехавшим в Одессу. Когда мы ему сказали о нашей нерешительности, он нам сообщил, что в поезде находится добрый знакомый Толстого господин Буланже, который должен был знать, где сейчас граф. И действительно г-н Буланже сообщил нам все необходимое", - писал Рильке 20 мая 1900 года 20 . П. А. Буланже был служащим правления Московско-Курской железной дороги. С пути дали телеграмму, поезд вне расписания остановился в Козловой Засеке, лошадей подали вовремя. "Нам машут на прощанье платками. Мы отвечаем, - вспоминал Борис Пастернак. - Еще видно, как их подсаживает ямщик. Вот, отдав барыне фартук, он...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: РОССИИ, назвать одно из них, каждое из них без другого — и вся поэзия все-таки будет дана, как в каждом большом поэте, ибо поэзия не дробится ни в поэтах, ни на поэтов, она во всех своих явлениях — одна, одно, в каждом — вся, так же как, по существу, нет поэтов, а есть поэт, один и тот же с начала и до конца мира, сил, окрашивающая в цвета данных времен, племен, стран, наречий, лиц, проходящая через ее, силу, несущих, как река, теми или иными берегами, теми или иными небесами, тем или иным дном. (Иначе бы мы никогда не понимали Виллона, которого понимаем целиком, несмотря даже на чисто физическую непонятность иных слов. Именно возвращаемся в него, как в родную реку.) Итак, если я ставлю Пастернака и Маяковского рядом, — ставлю рядом, а не даю их вместе, — то не потому, что одного мало, не потому, что один в дpyгом нуждается, другого восполняет; повторяю, каждый полон до краев, и Россия каждым полна (и дана) до краев, и не только Россия, но и сама поэзия, — делаю я это, чтобы дважды явить то, что дай бог единожды в пятидесятилетие, здесь же в одно пятилетие дважды явлено природой: цельное полное чудо поэта. Ставлю я их рядом, потому что они сами в эпохе, во главе угла эпохи, рядом стали и останутся... Пастернак и Маяковский сверстники. Оба москвичи. Маяковский по росту, а Пастернак по рождению. Оба в стихи пришли из другого, Маяковский из живописи, Пастернак из музыки. Оба в свое принесли другое:...
Входимость: 1. Размер: 93кб.
Часть текста: - жизнь 1917-1924 29 Летом Борис Пастернак познакомился с Евгенией Владимировной Лурье. В то время она училась во ВХУТЕМАСе у Давида Штеренберга и Петра Петровича Кончаловского, брала на дом графить приходно-расходные книги, давала уроки дочери одного из актеров МХАТа. Ее родители и старшие сестры жили в Петрограде, иногда приезжал брат и помогал в ее трудном полуголодном существовании. Главным в ее характере было стремление к самостоятельности и вера в свои силы. Она была очень способна к живописи, владела сильным рисунком и мечтала стать профессиональным художником. После окончания гимназии она решила продолжить образование и, поссорившись с отцом, который не соглашался ее отпустить, уехала из Могилева, где выросла, в Москву на Высшие женские курсы. После года занятий на физико-математическом отделении она заболела туберкулезом. Виноградный сезон в Крыму поставил ее на ноги, и мать перевезла ее в Петроград, куда перебралась к тому времени семья. Она вспоминала, как работала там курьером, а в свободное время занималась рисунком в училище Штиглица. Приехав в Москву, она поступила во ВХУТЕМАС, организованный после слияния Училища живописи и Строгановского училища. В начале 1921 года ее разыскал Михаил Штих, только что приехавший в Москву после двухлетних мытарств по Крыму, охваченному гражданской войной. "Мы очень быстро и крепко подружились, - вспоминал он в своих записках. - Я стал бывать по вечерам в ее комнате в большом доме на Рождественском бульваре. Подолгу говорили о жизни, об искусстве, я читал ей стихи, которые помнил в великом множестве, - Блока, Ахматову и, конечно, Пастернака". С помощью своего дяди, знаменитого врача Залманова, ему удалось поместить Женю на...
Входимость: 3. Размер: 41кб.
Часть текста: однако, условии, чтобы целое ими не затемнялось, а это прежде всего предполагает предельную сжатость воспринятого. Иначе не привести разрозненных частностей к выразительному единству. Герой же моих воспоминаний сам меньше всего заботился о том, что он называл «зрелищно-биографическим самовыражением». Борис Пастернак, напротив, предпочитал, чтобы зримый мир и непрозреваемая вселенная говорили как бы от собственного имени его, Пастернака, поэтическим слогом. Более того, он старался, вполне сознательно, затеряться в огромном и для него всегда чудесно-целостном мире, посягая едва ли не на большее, чем на равноправие с любой другой драгоценной его частицей — к примеру, с деревьями по ту сторону дымчатого водного простора, о котором он говорит в своих «Заморозках» (одном из позднейших его стихотворений): Холодным утром солнце в дымке Стоит столбом огня в дыму. Я тоже, как на скверном снимке, Совсем неотличим ему. Пока оно из мглы не выйдет, Блеснув за прудом на лугу, Меня деревья плохо видят На отдаленном берегу. Поистине такого полного «самоустранения», такой растроганной растворимости в великом целостном (пусть в малых рамках нашей земной действительности) не знала в такой мере мировая поэзия. Это его, Пастернака, «новое слово», столь отличное от романтического «зрелищно-биографического самовыражения», свойственного большинству его современников. «Под романтической манерой» — так говорит Пастернак в «Охранной грамоте» — крылось целое мировосприятие. Это было понимание жизни как жизни поэта. Оно перешло к нам от символистов, символистами же было усвоено от романтиков; главным образом немецких... Усилили его (такое понимание судьбы...