Поиск по творчеству и критике
Cлово "GATE"
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Часть текста: в общественном сознании. Его здоровым симптомам не верили и их стыдились. Писали о крушении надежд и чаяний и, пользуясь преимуществами политической неопределенности, считали их признаками наступившего упадка Блок печатал в "Золотом руне" критические обзоры. Один из первых был назван "Безвременье". Лето 1907 года Пастернаки проводили в старинном подмосковном имении Н. В. Путяты Райки, расположенном на высоком северном берегу Клязьмы, в районе Щелкова. Теперь в нем находится санаторий Министерства иностранных дел. В начале века имение принадлежало богатому дельцу Некрасову, и многочисленные построенные в разное время и в разном стиле дома в парке сдавались внаем. Один из них снимала на лето семья замечательного инженера-строителя Александра Вениаминовича Бари, младшая дочь которого Ольга Александровна была художницей и ученицей Леонида Пастернака. По их совету Пастернаки заняли белый одноэтажный дом, просторный и высокий, с большим крыльцом-террасой. Там они прожили летние месяцы 1907, 1908 и 1909 годов Близкое знакомство с соседями по Райкам не прерывалось и впредь Многие из них стали моделями портретов Леонида Пастернака Там жил с семьею также известный врач Лев Григорьевич Левин старый друг Пастернаков еще с Одесских времен, расстрелянный в l938 году по обвинению в отравлении М. Горького. В числе корреспондентов Леонида Пастернака в ту весну появился англичанин по фамилии Винсент. Справедливо предполагая что Пастернак не знает английского, он написал ему по-немецки, что прочел в журнале "Studio" статью о нем и пришел в восторг от репродукций детских портретов и зарисовок. Он считал что Пастернаку необходимо поехать в Англию, где кроме портрета его дочери Сибиллы Винсент, о котором он мечтал, обещал неисчерпаемый источник прекрасно оплачиваемых заказов, а в будущем - известность и славу, потому что "англичане с их любовью к детям как никто способны оценить художника". Таковы, кажется,...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: это было смешно и трогательно! — он имел вид преглупо осекшегося человека. Я сразу догадался почему: он уже приготовил совсем другую речь на тему, что, мол, мое «неприятие» его книги ничуть не поколеблет нашей дружбы. Я не ошибся. Он уже заговорил. — А я, сказать по правде, уже примирился с тем, что при всех наших добрых отношениях — вы стихов моих не приняли. Я, если это было возможно, еще больше полюбил его за эту детскую мнительность... Кем я был, чтобы он этим так смущался? Я весело перебил его: — Вы читали Аверченко — «Сатириконцы в Европе»? — Нет, не читал. — Это и неважно. Должен признаться, я не сразу освоил язык «Сестры моей жизни». Но потом со мной случилось, как с «сатириконцами». Они не знали итальянского языка и вдруг, чуть ли не у могилы Данте, с изумлением обнаружили, что его понимают. Все объяснилось как нельзя проще: это говорили такие же, как они, русские путешественники. Так и со мной. Сначала мне язык этой книги показался слишком смелым, слишком новым (по лексике, по системе метафор), так сказать, «чужеземным». Но вдруг я понял, что это и есть язык нашей новой поэзии. Все посолено исконно русской «горячею солью нетленных речей», — (эту строчку Фета часто приводил Пастернак),...