Поиск по творчеству и критике
Cлово "VOUS"
Входимость: 2. Размер: 86кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 86кб.
Часть текста: как еще недавно именовали этот город, в котором родился и я 22 февраля (по старому стилю) 1901 года, в самый день огласки отлучения Льва Толстого от православной церкви. Два первых концерта Нейгауза были почти целиком посвящены Скрябину, кумиру тогдашней московской молодежи. На первом сонатном вечере пианист, в дополнение к обширной и труднейшей программе, много играл Шопена, среди прочего его чудесную фантазию f-moll, опус 49, а также — с почти оркестровой полнозвучностью — скрябинский ноктюрн для левой руки, держась правой за кант рояля. Успех был полный и беспримерный. Такого Скрябина Москва еще не слыхала. Второй вечер прошел под знаком какого-то безумия, охватившего и публику и концертанта. Нейгауз на бис повторил 3-ю и 5-ю сонаты, сыгранные им на первом концерте, —всего семь из десяти возможных. И вдруг, в ответ на восторженный рев слушателей, прозвучала никому неведомая мелодия — прелюд собственного сочинения концертанта, мне и публике показавшийся прелестным. Я был счастлив и глубоко взволнован всем услышанным, что не могло на мне не отразиться. И потому давнишний мой приятель и некогда товарищ по гимназии, ныне давно покойный композитор, «презрительный эстет», ставивший себе в особую заслугу стоическую невозмутимость, мне сказал, иронически раздув округлые щеки: — Подкатите пролетку к артистическому подъезду и впрягитесь в нее в помощь истеричкам обоего пола. Но он тут же был посрамлен. Из артистической степенно спускался по лестничному пролету Сабанеев, один из виднейших музыкальных критиков того времени, и ...
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: когда только осталось наложить верх, ей вздумалось помочь Маркелу. Она стала на высо кое дно гардероба и, покачнувшись, толкнула боковую стенку, державшуюся только на пазовых шипах. Распускной узел, которым Маркел стянул наскоро борта, разошелся. Вместе с досками, грохнувшимися на пол, упала на спину и Анна Ивановна и при этом больно расшиблась. - Эх, матушка-барыня, - приговаривал кинувшийся к ней Маркел, - и чего ради это вас угораздило, сердешная. Кость-то цела? Вы пощупайте кость. Главное дело кость, а мякиш наплевать, мякиш дело наживное и, как говорится, только для дамского блезиру. Да не реви ты, ирод, - напускался он на плакавшую Маринку. - Утри сопли да ступай к мамке. Эх, матушка-барыня, нужли б я без вас этой платейной антимонии не обосновал? Вот вы верно думаете, будто на первый взгляд я действительно дворник, а ежели правильно рассудить, то природная наша стать столярная, столярничали мы. Вы не поверите, что этой мебели, этих шкапов-буфетов, через наши руки прошло в смысле лака или, наоборот, какое дерево красное, какое орех. Или, например, какие, бывало, партии в смысле богатых невест так, извините за выражение, мимо носа и плывут, так и плывут. А всему причина - питейная статья, крепкие напитки. Анна Ивановна с помощью Маркела добралась до кресла, которое он ей подкатил, и села, кряхтя и растирая ушибленное место. Маркел принялся за восстановление разрушенного. Когда крышка была наложена, он сказал: - Ну, теперь только дверцы, и хоть на выставку. Анна Ивановна не любила гардероба. Видом и размерами он походил на катафалк или царскую ...