Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "A"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: разгуляется 1956-1960 12 Много времени отнимала обширная переписка. В нее хотелось вложить все недосказанное в жизни, продуманное и понятое. Основные положения своей ненаписанной статьи о "Фаусте" он послал в Штутгарт, в Музей Фауста. О Рабиндранате Тагоре писал исследователю его творчества Чаттерджи, через индийского поэта Амиа Чакраварти, бывшего секретарем Тагора, передавал благодарность Джавахарлалу Неру "за благодетельное влияние" на его судьбу. Во Францию шли письма о назначении современной поэзии, об отживших новаторских приемах в искусстве, как "изнанке души" и болезни индивидуальности. О своем отношении к музыке он писал немецкой корреспондентке Ренате Швейцер. Внезапно он узнал о намерении некоего Хозе Виллалонга устроить ему поездку по Европе и Америке с циклом лекций о русской поэзии и теории литературы и просил друзей "пресечь эту трепотню". Бесчисленные письма он получал от бельгийского инженера-электрика А. Мато, который регулярно оповещал Пастернака о содержании прессы и предлагал перевести "Охранную грамоту" с английского языка на французский. Он переслал Пастернаку "горячую, вдохновенную" статью о романе бельгийской писательницы А. Диаз Лозано и отклики поэтессы Веры Фости. В отличие от простых читательских отзывов публикации критических статей о романе по большей части огорчали Пастернака своим многословием и путаницей в самых простых вещах. "И я неожиданно вспоминаю об истоках романа, - писал он 4 августа 1958 года Жаклин де Пруаяр. - Нужно ли, чтобы мы любили друг друга просто так, или нужно, чтобы мы любили друг в друге бессмертное и единственно достойное? Единственное, что встает между мной, мастерами моего времени, критиками и друзьями, единственное, что я ношу в себе, настолько физически,...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: * * Bсе наклоненья и залоги Изжеваны до одного. Хватить бы соды от изжоги! Так вот итог твой, мастерство? На днях я вышел книгой в праге. Она меня перенесла B те дни, когда с заказом на дом От зарев, догоравших рядом, Я верил на слово бумаге, Облитой лампой ремесла. Бывало, снг несет вкрутую, Что только в голову придет. Я сумраком его грунтую Свой дом, и холст, и обиход. Bсю зиму пишет он этюды, И у прохожих на виду Я их переношу оттуда, Таю, копирую, краду. Казалось альфой и омегой- Мы с жизнью на один покрой; И круглый год, в снегу, без снега, Она жила, как alter еgo, (*) И я назвал ее сестрой. ------------------------------- (*) другое "я", двойник (лат.) Землею был так полон взор мой, Что зацветал, как курослеп С сурепкой мелкой неврасцеп, И пил корнями жженый, черный Цикорный сок густого дерна, И только это было формой, И это - лепкою судеб. Как вдруг - издание из праги. Как будто реки и овраги Задумали на полчаса Наведаться из грек в варяги, В свои былые адреса. С тех пор все изменилось в корне. Мир стал...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: Geist mich an. Диотима, благородная жизнь ! Сестра , свято мне родная ! Прежде, чем я подал тебе руку , Я знал тебя издали . Уже тогда, когда я в мечтах, Удалившись от радостного дня, Под деревьями моего сада Лежал, счастливый мальчуган, Когда в тихой радости и красоте Начинался май моей души, Овевал меня, как звуки зефира, Божественный! твой дух. Как твой лик высок и светел! Как я долго ждал, скорбя! Прежде, чем тебя я встретил , Я предчувствовал тебя . В дни, когда, мечтатель юный, Я молчал в тени дерев, И, перебирая струны, Грустный повторял напев, В дни, когда впервые лира Зазвучала в тишине, — Как дыхание зефира, Прикоснулась ты ко мне. Здесь примечательно и само обращение к возлюбленной как к жизни и сестре — за столетие с лишним до Пастернака, и его изъятие из перевода переводчиком — Е. Г. Эткиндом, скорее всего, сознательное. Кстати, в отрывке отчетливо прописан типично пастернаковский сад и вполне «пастернаковский» мотив провиденциального сродства душ, опережающего время, — ср. у Пастернака: Не зная ваших строф, Но полюбив источник, Я понимал без слов Ваш будущий подстрочник . Немецким писателем, примечательным своими пре-текстами к Пастернаку, был Фридрих Гельдерлин (1770–1843), философ, поэт, автор романа «Гиперион, или Отшельник в Греции» (1797–1799) о любви романтического юноши к его возлюбленной Диотиме и герой реальной любовной драмы — романа с женой своего нанимателя Сюзеттой Гонтар, преображенной в его творчестве в тезку женщины, которая объяснила Сократу в «Пире» Платона смысл любви. Ни в переводах Пастернака, ни в его переписке Гельдерлин не фигурирует. Правда, до конца XIX в. он был мало известен, но в начале ХХ века начался гельдерлиновский бум,...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: полторы книги стихов (часть «высевков», не попавших в «Сестру», отошла к «Темам и вариациям»); и ощущение счастья и гармонии, которым так и дышит лирика тревожнейшего периода русской истории; и то, что ассоциативные, импрессионистические, темные на первый взгляд стихи сделались цитатником для нескольких поколений. Два периода в своей биографии Пастернак считал счастливейшими: семнадцатый, когда он писал «Сестру», и конец сороковых — начало пятидесятых, когда создавался роман. Судьба, словно в предвидении будущего, каждому периоду русской революции подобрала летописца (прозаики почти не справились с задачей — явления мистические лучше удаются поэтам). Январь и февраль восемнадцатого достались Блоку («Двенадцать»), девятнадцатый и двадцатый — Цветаевой (лирика Борисоглебского переулка, «Лебединый стан»), двадцать первый — Ахматовой («Anno Domini 1921»), двадцать второй — Мандельштаму («Tristia»), двадцать третий — Маяковскому («Про это»). Семнадцатый — год Пастернака: это благодаря ему мы догадываемся, как все было. Пастернак и сам чувствовал, что это время ему сродни: во-первых, неоформившееся, бродящее, переходное, в рифму его долгому отрочеству. Во-вторых — страстное и неопытное, напрягшееся в предчувствии главного опыта: революция еще обольщает,...