Поиск по творчеству и критике
Cлово "SEE"
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: Слияние личности поэта и места его обитания было настолько полным, что позволило В. Каверину заявить: Пастернак жил в Переделкине «так, как будто сам создал его по своему образу и подобию». Другой очевидец Виктор Боков вспоминал: «Я видел его в саду с лопатой, с засученными рукавами, вдохновенно копающим гряды, славящим языческое плодородье». Но, наверное, самое важное, что дала природа Переделкина поэту– это «Конец мучительно долгого (10 лет) антракта», по словам Анны Андреевны Ахматовой, когда он действительно не мог написать ни одной строчки. Она вспоминала: «Я написал девять стихотворений,- говорит он мне по телефону,- сейчас приду читать»,- и пришёл. «Это только начало– я распишусь…». Созданный весной 1941 года цикл стихов «Переделкино», Пастернак считал тогда своим «лучшим из когда-либо написанного». Здесь он закончил роман «Доктор Живаго», с вошедшими в него «Стихотворениями Юрия Живаго», переводил Шекспира и Гёте, работал над последним циклом стихов «Когда разгуляется…». Хозяйкой дома стала Зинаида Николаевна, первым мужем которой был Г. Г. Нейгауз, профессор консерватории и прекрасный пианист, с ним Пастернак останется дружен до конца жизни. Для поэта роман с женой друга был мучителен и прекрасен, это было- «Второе рождение», именно так называлась книга стихов написанная в то время. Зинаида Николаевна– немногословная и хозяйственная, обеспечивала надёжный тыл своему мужу. В доме в разные времена бывали А. Ахматова, А. Эфрон, К. Чуковский, Б. Ливанов, Нина Табидзе, Вс. Иванов, А. Вознесенский, Е. Евтушенко... На прекрасном рояле фирмы «Бехштейн» играли выдающиеся пианисты: Генрих и Станислав Нейгаузы, Святослав Рихтер ...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: степени его близости к оригиналу. Но если последовательно встать на историческую точку зрения, то окажется, что само понятие «близость к оригиналу» весьма относительно. Так, переводы Жуковского 1810-х годов кажутся беспримерно точными по сравнению с вольными «переложениями» XVIII века; но два десятилетия спустя, в 1830-х годах, один из ранних ревнителей точного перевода в России, П. А. Вяземский, уже не находил у Жуковского этой точности. Вяземский в предисловии к переведенному им роману французского романтика Б. Констана «Адольф» (этот перевод вызвал большой интерес у Пушкина) высказал чрезвычайно глубокие мысли о природе перевода. «Есть, — писал он, — два способа переводить: один независимый, другой подчиненный. Следуя первому, переводчик, напитавшись смыслом и духом подлинника, переливает их в свои формы; следуя другому, он старается сохранить и самые формы... Есть еще третий способ перевода: просто переводить худо. Переводы независимые, то есть пересоздания, переселения душ из иностранных языков в русский, имели у нас уже примеры блестящие и разве только что достижимые: так переводили Карамзин и Жуковский. Превзойти их в этом отношении невозможно... Переселения их не отзываются почвою и климатом родины... Я, напротив, хотел испытать, можно ли, не насильствуя природы нашей, сохранить в переселении запах, отзыв чужбины...»...