Поиск по творчеству и критике
Cлово "1921"
Входимость: 17. Размер: 38кб.
Входимость: 12. Размер: 78кб.
Входимость: 4. Размер: 93кб.
Входимость: 4. Размер: 51кб.
Входимость: 3. Размер: 57кб.
Входимость: 3. Размер: 34кб.
Входимость: 3. Размер: 37кб.
Входимость: 2. Размер: 76кб.
Входимость: 2. Размер: 81кб.
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Входимость: 2. Размер: 27кб.
Входимость: 2. Размер: 70кб.
Входимость: 2. Размер: 47кб.
Входимость: 2. Размер: 4кб.
Входимость: 2. Размер: 108кб.
Входимость: 2. Размер: 17кб.
Входимость: 2. Размер: 30кб.
Входимость: 2. Размер: 57кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 17. Размер: 38кб.
Часть текста: моя - жизнь 1917-1924 22 Одновременно шла изнурительная работа над переводами для Театрального отдела Наркомпроса и для издательства "Всемирная литература". В начале июля 1919 года Александр Блок, как член экспертной коллегии издательства, ознакомился с "Робертом Гискаром" Клейста в переводе Пастернака, о чем свидетельствует пометка в его записной книжке 47 . Вскоре Пастернак по заказу этого же издательства переводил стихотворения и фрагмент "Тайны" Гете. В своем "Ходатайстве" в Лито Наркомпроса от 14 июля 1920 года он говорит, что сделал 80 октав Гете 48 . Из них только 58 были напечатаны в 1922 году в издательстве "Современник". Вспоминая об этих работах в очерке "Люди и положения", Пастернак писал с досадой: "Среди удручающе неумелых писаний моих того времени самые страшные - переведенная мною пьеса Бен Джонсона "Алхимик" и поэма "Тайны" Гете в моем переводе. Есть отзыв Блока об этом переводе среди других его рецензий, написанных для издательства "Всемирная литература" и помещенных в последнем томе его собрания. Пренебрежительный, уничтожающий отзыв, в оценке своей заслуженный, справедливый". Отзыв Блока не так страшен, как утверждает Пастернак, кроме того, он относится только к стихотворению "Посвящение", которое предваряло "Тайны" и которое открывало прижизненные издания лирики Гете. Блок писал, что перевод Алексея Сидорова, публиковавшийся в 1914 году книгоиздательством "Лирика", ему кажется понятней и ближе к тексту. В более поздние годы Пастернак проделал серьезную переработку своего перевода "Тайн", сохранившуюся в рукописи, но так...
Входимость: 12. Размер: 78кб.
Часть текста: и гражданская война». Между тем таких процессов было несколько, и относиться к ним одинаково было при всем желании невозможно. Огромная часть интеллигенции восторженно приветствовала Февраль, с сомнением отнеслась к Октябрю и с негодованием — к периоду «военного коммунизма». Значительная часть мыслителей справедливо полагала, что никакой заслуги (и соответственно вины) большевиков в русской революции не было: произошла она сама собой, а власть, валявшуюся в грязи, подняли самые бесцеремонные. Народ понял только, что в очередной раз сам себя обманул, и от разочарования кинулся в самоубийственную бойню, которую впоследствии назвали Гражданской войной. Легенда о том, что во время Гражданской войны воевали красные с белыми (то есть сторонники свободы со сторонниками рабства — как бы ни распределять роли в этой дихотомии), опять-таки основана на мифах и лжесвидетельствах советской или антисоветской пропаганды. Гражданская война стала бессмысленным выплеском жестокости и разочарования, и подлинными ее героями — наиболее типичными и выразительными — были не буденновцы, а махновцы. Это не была война одной части народа с другой — у обеих воюющих сторон были самые туманные представления о будущем; это была война народа против самого себя. Если судить русскую смуту 1917—1921 годов не по наивной демагогии ее вождей и не по крестьянски-утопическим лозунгам, под которыми воевали так называемые «красные», а по...
Входимость: 4. Размер: 93кб.
Часть текста: Петровича Кончаловского, брала на дом графить приходно-расходные книги, давала уроки дочери одного из актеров МХАТа. Ее родители и старшие сестры жили в Петрограде, иногда приезжал брат и помогал в ее трудном полуголодном существовании. Главным в ее характере было стремление к самостоятельности и вера в свои силы. Она была очень способна к живописи, владела сильным рисунком и мечтала стать профессиональным художником. После окончания гимназии она решила продолжить образование и, поссорившись с отцом, который не соглашался ее отпустить, уехала из Могилева, где выросла, в Москву на Высшие женские курсы. После года занятий на физико-математическом отделении она заболела туберкулезом. Виноградный сезон в Крыму поставил ее на ноги, и мать перевезла ее в Петроград, куда перебралась к тому времени семья. Она вспоминала, как работала там курьером, а в свободное время занималась рисунком в училище Штиглица. Приехав в Москву, она поступила во ВХУТЕМАС, организованный после слияния Училища живописи и Строгановского училища. В начале 1921 года ее разыскал Михаил Штих, только что приехавший в Москву после двухлетних мытарств по Крыму, охваченному гражданской войной. "Мы очень быстро и крепко подружились, - вспоминал он в своих записках. - Я стал бывать по вечерам в ее комнате в большом доме на Рождественском бульваре. Подолгу говорили о жизни, об искусстве, я читал ей стихи, которые помнил в великом множестве, - Блока, Ахматову и, конечно, Пастернака". С помощью своего дяди, знаменитого врача Залманова, ему удалось поместить Женю на месяц в подмосковный санаторий в Пушкине. "И однажды, когда мы с Женей сидели на скамейке в санаторном лесу, я прочитал ей два моих стихотворения, увы, далеко не блестящих, которые были посвящены ей... Когда я кончил, Женя как-то...
Входимость: 4. Размер: 51кб.
Часть текста: 1922—1932 сделали его для меня «Боречкой». Очень трудно писать о «великом» человеке, очень ответственно. Боюсь, что я этого не смогу. Постараюсь писать о «Боречке», как мне этого давно хотелось. Еще подтолкнул меня в этом направлении один милый юноша, который говорил мне, что все важно знать о Б. Л. Даже то, что у него часто болели зубы. Попробую. Всю жизнь у Яши была склонность увлекаться каким-нибудь одним человеком. Яша начинал его идеализировать, считал Учителем (с большой буквы). Первый его кумир был Маяковский. Яша был одержим его поэзией. Встретившись с ним в жизни, он отнесся к нему восторженно. Смерть Маяковского потрясла Яшу глубоко. Но Учителем Маяковский для него не стал. Разве что в поэзии. Затем было несколько людей незначительных — ошибки Яши. Среди них Натан Венгеров, человек талантливый и умный, но мелкий. Затем в Яшиной жизни появился человек, несомненно оказавший на него величайшее влияние, сформировавший его ум и душу, определивший ход его жизни, — это Михаил Осипович Гершензон. Но о нем надо сказать отдельно. Если могу, если успею, сделаю это обязательно. Но вот в 1922 году (может быть, в конце 1921-го) Яше попали в руки стихи Б. Л. Пастернака, молодого, до того ему...
Входимость: 3. Размер: 57кб.
Часть текста: метафор, как бы останавливая и обозревая явление в его многообразии. Но многое передалось и от матери — известной пианистки Розалии Кауфман: ее полная самоотдача, способность жить только искусством; как впоследствии — только семьей и музыкой одновременно. Родился Борис Леонидович Пастернак 29 января (10 февраля н. ст.) 1890 г. в Москве, в Оружейном переулке. «Ощущения младенчества складывались из элементов испуга и восторга»,— писал Пастернак впоследствии в автобиографии. В доме постепенно устанавливалось господство музыки и краски. За пределами маленькой по тем временам квартиры густо царил городской быт бульваров, каретных заведений, извозчиков, нищих, странников, прохожих и гуляющих. Он был, по существу, воспитан Москвой, ее бытом — бытом московской интеллигенции, различных взглядов, художественных вкусов, пестротой социального положения интеллигентов, от самого высокого до самого низкого, от традиционно русского направления до западнического, от европейского до замкнутого, пестротой московского населения — почти ярмарочной. Москва была связана обилием железных дорог со всей бурлящей, клокочущей и бунтовавшей Россией, бунтовавшей и интеллектуально, и политически. Недаром воспоминания революционных выступлений вокруг зданий, где в то или иное время жила семья, занимают так много места в его младенческих воспоминаниях. В четырехлетнем возрасте Борис Пастернак вместе со всей семьей переехал в казенную квартиру Училища живописи,...
Входимость: 3. Размер: 34кб.
Часть текста: Тут были и радость получения писем, и восторг предвкушения подробного рассказа, и еще что-то праздничное, но уже совсем непонятное. Борису Леонидовичу хотелось детально узнать о жизни, быте и занятиях Евгении Владимировны и Жени, и он часто перебивал меня вопросами. Когда я упомянул, что по просьбе Е. В. позировал ей для портрета, Пастернак спросил, что она мне рассказывала во время сеансов. Ведь художники не любят, когда модель скучает (если только это не глупая красавица), им нужно живое лицо с игрою ума и чувств. Вот они и заводят долгий монолог, а так как другая часть мозга занята своим делом, то в таком монологе бывает много подсознательного. И это самое интересное. Бориса Леонидовича волновала настоящесть склонности сына к занятиям физикой (Женя учился на первом курсе физфака, а я был двумя курсами старше), и он опасался, что Женино увлечение увянет в бронетанковой академии, куда тот был зачислен после мобилизации. Но тут Пастернак улыбнулся и сказал, что ведь многие знаменитые французские математики прошлого века были по образованию военными инженерами. И явно обрадовался, услышав от меня, что и Майкельсон2 обучался в военно-морском заведении. Затем пошли расспросы о писательской колонии в Ташкенте. К его удивлению, я мало кого знал лично. И он даже по-детски как-то обиделся, узнав, что я не был знаком с А. А. Ахматовой и могу рассказать о ней только с чужих слов. Зато о В. В. Иванове и его семье выспросил все... Однажды Всеволод Вячеславович проигрывал на своих сыновьях и на мне сочетания: «Сокровища Александра Македонского» и «Средняя Азия». Мы должны были безо всякой его подсказки придумывать разные сюжеты и варианты. Услышав про эту игру, Борис Леонидович сказал, что речь может идти, конечно, не о золоте и драгоценностях. Их бы давно разворовали, и потом, это просто не...
Входимость: 3. Размер: 37кб.
Часть текста: Борис Пастернак. ЖЗЛ. Глава XI. 1921—1923. Евгения Лурье Глава XI. 1921—1923. Евгения Лурье 1 Первый год десятилетия всегда знаменуется для Пастернака резкой сменой занятий, стиля, круга общения. Выход из кризиса был невозможен без новой любви. На этот раз он спасся во многом благодаря знакомству, а потом и браку с Евгенией Владимировной Лурье — первой женщиной, отношения с которой, несмотря на всю свою сложность и уход Пастернака из семьи в 1931 году, были опытом взаимности и гармонии. О Евгении Лурье, как и обо всех женщинах Пастернака, писали разное. Есть две основные версии их союза: согласно первой, Евгения Владимировна была беспомощна и не приспособлена к жизни, обладала при этом капризным и властным характером, переоценивала свой художественные способности, недооценивала дар Пастернака, не обеспечила большому поэту нормального быта, измучила ревностью и долго еще потом омрачала его союз с Зинаидой Николаевной, в котором он только и обрел утешение. «В Жене вообще было мало мягкости, уютности, уступчивости. У меня еще в то время сложилось впечатление, что Женя очень боится стать придатком к Б. Л., потерять свою душевную самостоятельность, независимость. Она все время как-то внутренне...
Входимость: 2. Размер: 76кб.
Часть текста: тогда, 12 апреля 1930 года, я впервые услышал из уст Бориса Леонидовича его твердое решение в корне изменить свою поэтику, плотнее примкнуть к великим традициям русской классической эстетики. У нас, да и за рубежом, вошло в обыкновение, ссылаясь на самого Пастернака («я не люблю своего стиля до 1940 года»), делить его творчество на два периода — до и после означенного года. Это до известной степени справедливо, но едва ли так уж непреложно верно. В годы, когда он создавал «Сестру мою жизнь» и «Темы и вариации», он, надо думать, еще не так-то мечтал об «оригинальности оглаженной и приглушенной, внешне не узнанной, скрытой под покровом общеупотребительной и привычной формы», как он говорил и писал позднее. Но стихотворения, отчасти уже отвечавшие этим требованиям, у него все же встречались и раньше. И он к ним относился с особенной авторской приязнью. Напомню читателям в связи с затронутой темой — пересмотром и переоценкой...
Входимость: 2. Размер: 81кб.
Часть текста: из того, что он успел увидеть и передумать. Но для такой книги он был еще слишком молод, и вот он отделывался вместо нее писанием стихов, как писал бы живописец всю жизнь этюды к большой задуманной картине". Это описание мечты Юрия Живаго, как и многое другое в романе, замешено на автобиографических "дрожжах" и может быть отнесено к творческому опыту самого автора. Состояние "физической мечты о книге", которая "есть кубический кусок горячей, дымящейся совести - и больше ничего", владело Пастернаком с первых шагов в литературе, сопровождаясь ясным пониманием того, что "неумение найти и сказать правду - недостаток, которого никаким умением говорить неправду не покрыть". "Стихи значат гораздо меньше для меня, чем Вы, по-видимому, думаете, - писал Пастернак в мае 1956 г. одной из своих корреспонденток, возражая против трактовки его как поэта по преимуществу. - Они должны уравновешиваться и идти рядом с большой прозой, им должна сопутствовать новая, требующая точности и все еще не нашедшая ее мысль, собранное, не легко давшееся, поведение, трудная жизнь". Первые прозаические наброски Пастернака датируются тою же зимой 1900/1910 г., что и первые поэтические опыты, и с этого времени рядом с писанием стихов постоянно шла работа над прозой, и именно ее Пастернак считал, вопреки общепринятым представлениям о нем, главным делом своей жизни. Своими первыми опытами в прозе Пастернак был неудовлетворен. Формальный блеск их - качество, особенно восхищавшее литературное окружение молодого Пастернака, - сам он очень скоро осознал как препятствие, мешающее поискам "человека в категории речи" и заглушающее "голос жизни, звучащий в нас". Зимой 1917/1918 года, завершив книгу лирических стихотворений "Сестра моя жизнь". Пастернак начал работу над большим романом с предположительным названием "Три имени". Воплощение этого замысла и тогда, и много позже он...
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Часть текста: это сказывалось на работе железных дорог, что всегда было самым важным вопросом для огромной России. Во время бесконечных остановок поезда и растянувшейся на несколько дней поездки Пастернак понял и увидел так много, что это дало ему возможность взять к стихотворению эпиграф из "Страшной мести" Гоголя: "Вдруг стало видимо далеко во все концы света". Из окна вагона открывалась революционная страна в широкой перспективе будущего: И где привык сдаваться глаз На милость засухи степной, Она, туманная, взвилась Революционною копной. (В 1947 году Пастернак использовал этот образ "горящей скирды" в стихотворении "Рождественская звезда".) Лето было жарким, засушливым. Горящие в степи торфяные болота, воздух, пропитанный гарью, Он чует, он впивает дух Солдатских бунтов и зарниц. Стихотворение получило название "Распад" лишь в 1921 году при подготовке книги к печати. В Романовке Пастернак пробыл четыре дня, - "из четырех громадных летних дней сложило сердце эту память правде", - писал он об этой поездке в "Белых стихах" 1918 года. Из всех картин, что память сберегла, Припомнилась одна: ночное поле. Казалось, в звезды, словно за чулок, Мякина забивается и колет. Глаза, казалось, Млечный Путь пылит. Казалось, ночь встает без сил с омета И сор со звезд сметает. - Степь неслась Рекой безбрежной к морю, и со степью Неслись стога и со стогами ночь. Той же ночной прогулке по степи, о которой вспоминает Бальзак в "Белых стихах", посвящено стихотворение "Степь". Им начинался цикл "Романовка". Туман, скрывавший небо и землю, постепенно рассеивался, проступали отдельные предметы, мир создавался заново у них на глазах. Сначала стихотворение называлось "Святая степь". В его построении обыгрывается первый стих Книги Бытия: "В начале сотворил Бог небо и землю". Пусть степь нас рассудит и ночь разрешит. Когда, когда не: - В Начале Плыл Плач Комариный, Ползли Мураши, Волчцы по Чулкам Торчали? Закрой их,...