Лидия Пастернак-Слейтер
БОРИС ПАСТЕРНАК
Заметки
да приходилось заниматься тяжелым физическим трудом, главным образом именно нам с Борей выпадала редкая и счастливая возможность принести домой полный мешок промерзшей картошки, напиленных от разрушенного дома дров для топки или пойти в соседнюю деревню за санями с крестьянскими продуктами. Однажды после снегопада, а это случалось часто в послереволюционные зимы, транспорт перестал ходить и поезда с самыми важными товарами стояли друг за другом на окраинах Москвы, правительство издало декрет о мобилизации неслужащего населения на расчистку путей. Я по молодости не подлежала мобилизации, но заменила сестру, которая была немного старше меня, однако слабее здоровьем. Ранним зимним серым утром наша маленькая группа встретилась с соседями, на вид столь же оробевшими, и мы вместе пошли на окраину города по еще пустым улицам. Мы представляли собой грустное зрелище, — те, что ждали нас, главным образом пожилые люди из старой интеллигенции, худые, с бледными лицами, усталые, в не подходящей для работы одежде, с трудом волочили ноги по грязному снегу; казалось, мы никогда не доберемся до места. Когда мы наконец добрались, солнце встало, небо было голубым и казалось необъятным, сугробы ослепительно сверкали, было радостно и свежо. Нам дали ломы и лопаты и показали, где нужно работать. Для меня это было подобно замечательной лыжной прогулке, и даже еще лучше — в этом была целесообразность. Я не могла понять, как другие оставались угрюмы и огорчались, видя это великолепье природы и труда. Испытанное Борей живо описано им в одной из лучших глав романа «Доктор Живаго» — расчистка железнодорожных путей во время зимней поездки в Сибирь семьи Живаго.
поминают мне о пережитом вместе с Борей. Чаще всего это физический труд, конкретная хозяйственная работа, которая в юности нас с Борей соединяла. Моя сестра разделяла с ним умственные и более абстрактные интересы. Она была серьезнее, начитаннее, со светлым и оригинальным умом, интересовалась философией и математикой, она слушала его страстно, терпеливо принимая их разногласия, и он дорожил ее мнением о своих первых стихах,еще когда ей было 12 лет. В это время при всей близости между братьями и мною — они были старше меня на десяток лет — я их в какой-то мере боялась. И если потом я осмеливалась ссориться и драться с Шурой (однажды часть моих волос запуталась между прутьев железной кровати, а все остальное улетело в другой конец комнаты), то Боря всегда вызывал у меня великое уваженье и почтительный страх, иногда граничащий с ужасом, — когда он решался не послушаться родителей или им открыто противоречить, что было, на мой детский взгляд, почти богохульством. Я была уверена, что он не мог не презирать нас так же, как и наших глупых школьных друзей, тогда как только его собственная робость делала его высокомерным, угрюмым и жестким при встречах с ними. Изредка, когда мы бывали вместе, он становился самым великодушным и самым прекрасным братом.
лом, за работой, в шерстяном свитере, ноги в валенках, перед ним кипящий самовар, стакан крепкого чая, до которого легко можно дотянуться рукой. Он его постоянно доливал, пил, продолжая писать. Я вижу еще, как он присел перед голландской печкой, мешая поленья — этого он никому не доверял делать, — или как он идет тихо, не спеша, аккуратно несет полную лопату горящего угля из одной печи в другую, потом старательно подметает упавшие куски; я вспоминаю, что так однажды у него загорелись валенки. Я вижу еще, как давным-давно, когда я была совсем маленькой, он импровизировал на рояле поздно вечером, наполняя темноту печалью и невыразимой тоской. Под его пальцами вырастала музыка бушующих волн, целый мир, неведомый, с ужасом любви и разлуки, поэзии и смерти; Боря переставал быть нашим братом и становился чем-то непостижимым, страшным, демоном, гением. Со слезами на глазах мы плакали, моля Бога, чтоб Он нам его вернул. Но он часто возвращался, когда мы уже спали. Нельзя себе представить, что теперь он ушел навсегда.
Перевод с французского Е. Давыдовой
—1989) — биохимик, доктор наук. Автор книг стихов «Вспышки магния» (1975), «До восхода солнца» (1972). Переводчик стихов Пастернака на английский язык, выходивших несколькими изданиями (1958,1959,1963,1972,1973, 1980).