Документ №22
Письмо Б. Л. Пастернака Н. С. Хрущеву
[31 октября 1958 г.]
Уважаемый Никита Сергеевич,
Я обращаюсь к Вам лично, ЦК КПСС и Советскому Правительству.
Из доклада т. Семичастного мне стало известно о том, что правительство «не чинило бы никаких препятствий моему выезду из СССР».
Для меня это невозможно. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой.
Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне ее. Каковы бы ни были мои ошибки и заблуждения, я не мог себе представить, что окажусь в центре такой политической кампании, которую стали раздувать вокруг моего имени на Западе.
Осознав это, я поставил в известность Шведскую Академию о своем добровольном отказе от Нобелевской премии.
Выезд за пределы моей Родины для меня равносилен смерти, и поэтому я прошу не принимать по отношению ко мне этой крайней меры.
Положа руку на сердце, я кое-что сделал для советской литературы и могу еще быть ей полезен.
Б. Пастернак
1 ноября 1958 г.
К письму приложена записка: «Разослать членам Президиума ЦК КПСС и кандидатам в члены Президиума ЦК КПСС. 31. X. 58. В. Малин».
АП РФ. Ф. З. Оп. 34. Д. 269. Л. 64. Подлинник. Машинопись. Подпись и дата – автограф.
Опубл.: Правда. 1958. 2 ноября; Источник. 1993. № 4. С. 103–104.
Примечания
1 Вячеслав Вс. Иванов так комментирует написание письма Н. С. Хрущеву: «31 октября 1958 года мне позвонила О. В. Ивинская и попросила, чтобы я к ней срочно пришел. У нее уже была А. С. Цветаева-Эфрон. Ольга Всеволодовна сказала мне, что, по словам двух адвокатов, работающих в Управлении по авторским правам, ситуация стала угрожающей. Если Борис Леонидович не напишет письма с покаяниями, то его вышлют за границу. „Его вышлют, а нас всех посадят“, - со свойственной ей категоричностью сформулировала Ариадна Сергеевна.
которого было подсказано Ольге Всеволодовне теми же адвокатами. В тот вечер я был писцом: не желая ни умалить своей роли, ни оправдаться, скажу только, что мне (как и Ире) формулировки давались с трудом, их в основном придумывали Ольга Всеволодовна и Ариадна Сергеевна, а я записывал после обсуждения. Когда мы решили, что текст в основном готов, мы вдвоем с Ирой поехали в Переделкино к Борису Леонидовичу.
... После очень долгого телефонного разговора с Ольгой Всеволодовной Пастернак взял у меня текст, перепечатанный ею с моего черновика. Мы условились, что я зайду к нему через некоторое время на дачу. Там он сказал мне, что текст был составлен неплохо. Он его лишь слегка отредактировал и вставил от себя: „Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне ее“.
С этой вставкой я отдал текст письма Ире, которая отвезла его матери для передачи адресату.» (Иванов Вяч. Вс. Как было написано письмо Б. Пастернака // С разных точек зрения: «Доктор Живаго» Б. Пастернака. С. 111-112).
2 «1 ноября», поставленная Б. Л. Пастернаком в конце письма, ошибочна.
3 Имеется в виду доклад первого секретаря ЦК ВЛКСМ В. Е. Семичастного на Пленуме ЦК ВЛКСМ 29 октября 1958 г., в котором, в частности, говорилось: «... Если сравнить Пастернака со свиньей, то свинья не сделает того, что он сделал... Он нагадил там, где ел, нагадил тем, чьими трудами он живет и дышит... А почему бы этому внутреннему эмигранту не изведать воздуха капиталистического... Пусть он стал бы действительным эмигрантом и пусть бы отправился в свой капиталистический рай. Я уверен, что и общественность, и правительство никаких препятствий ему бы не чинили, а, наоборот, считали бы, что этот его уход из нашей среды освежил бы воздух» (Комсомольская правда. 1958. 30 октября).